Агитбригады

А вот когда я говорил, что до Геннадия Андреева никто со мной не занимался актерским мастерством, то был не совсем прав. Или совсем не прав. Впрочем, дело совсем не в этом нюансе. Дело в агитбригаде.

Привлекли меня в агитбригаду университета, едва я только появился в ТЭФФе. Это был июль 1970 года. А агитбригаду решили создать на базе художественной самодеятельности физфака. Разъезжать с концертами по области, в основном в те места, где базировались университетские стройотряды, представлялось мне гораздо более интересным занятием, чем работа в поле. По крайней мере, для меня. Предполагался репетиционный период, состоящий из первых трёх недель июля, а затем двухнедельные гастроли. С ночевками, однако, в Ростове. От ТЭФФа требовался разговорный жанр, на музыкантском, то бишь ЛАБУХСКОМ, жаргоне – требовались КРАКАЛЬЩИКИ. От жаргонного глагола кракать, т.е. говорить.

Может быть не к месту, но вспомнил популярный тогда в музыкантской среде анекдот.

В одном оркестре пропал музыкальный инструмент – кларнет. Судья просит свидетеля рассказать, как было дело.

- Ну, - говорит один из музыкантов, - сперва мы жмуру лабали, нам башли кидали. Потом повалили на хазу, кирнули и покашпыряли. Кто-то кракнул: кочумай! Джон обверзался – сучок слизался. - Да кто вы по национальности? - спрашивает судья. - Как кто? Мы – лабухи. Судья: Переведите!

Я этот анекдот рассказывал в разной среде. Далекие от музыкантов люди – недоумевали. Музыканты же просто икали от смеха.

Ну, если кто не понял, поясню. Жмур – это покойник, покашпырять – устроить ссору, кочумай – заканчивай, сучок – это кларнет, впрочем, так называют любой деревянный инструмент. Остальное – в предыдущем тексте.

Моим партнером был мой однокурсник Володя Чупрынин, к тому времени, в отличие от меня, имевший уже сценический опыт. Для миниатюры «В то время как…» привлекались еще девочки с другого факультета, которым не хотелось ехать в колхоз. Постановкой конферанса и миниатюр согласился с нами заниматься Миша Шульман. В то время Миша Шульман в физфаковской самодеятельности был звездой огромной величины. Тонкий знаток и ценитель различных видов искусств, хорошо знакомый с теорией и практикой театрального искусства, а еще и способный сочинитель, пишущий как в прозаической, так и в стихотворной форме. Одна была беда. Дело в том, что учеба на физфаке отнюдь не способствует нервному здоровью. Такая вот специфика. Миша для восстановления здоровья был вынужден даже за время учебы пару раз брать академический отпуск. Именно по здоровью. К лету 70-го у Миши испортились отношения с руководством факультетской самодеятельности. И все же Миша согласился мне помочь. Но только так, чтобы об этом не узнало руководство физфака. Поэтому ежедневные репетиции проходили у меня дома. Но Миша поставил условие: он будет курить в комнате. Для некурящего – это испытание. Особенно с учетом ковров на стенах и полу.

Так вот, именно от Миши я узнал об основах конферанса. Одиночного и парного. Были поставлены несколько фельетонов, в том числе мой вступительный фельетон, которым я пользовался в течение ряда лет. Были поставлены и несколько миниатюр. Мне запомнились «Коленка» и «В то время как…». В последней миниатюре хозяйка дома должна была залепить к пристающему к ней гостю, т.е. мне, сильнейшую пощечину. Пощечина должна быть звонкой, при этом получать всякий раз по физиономии совсем не хотелось. Поэтому надо было поставить руку, которой я хватался за ударенную щеку, не ПОСЛЕ, а ДО удара. Но только в последний момент. Тогда зритель этого не замечает. И бить партнерша должна не всей ладонью, а пальцами. Тогда звук получается как щелчок кнута – громкий, сухой, страшный. Сколько раз партнерша промахивалась мимо щеки и била по уху – не счесть! Но все же все получилось. И теперь, глядя как профессиональные актеры не в состоянии залепить звонкую пощечину, я перестаю уважать этих ребят. В последствии мне приходилось играть эту миниатюру с различными партнерами и, понятно, самому ставить. И всякий раз я с благодарностью вспоминал Мишу Шульмана.

Следующая агитбригада не заставила себя долго ждать – это был сентябрь того же года, а поездки были по местам работы студентов на полях нашей необъятной области.

Так наступил четвертый курс, после которого предстояло выехать на два месяца – июль и август – в армейские лагеря, расположенные в окрестностях Горячего Ключа. Учившийся старше меня на четыре курса активный участник ТЭФФа Саша Платков, рассказал, что в их армейских лагерях нашлось старое пианино и они, договорившись с офицерами военной кафедры, иногда по вечерам выезжали играть на танцах в ближайший хутор. Поскольку спасение утопающих – дело рук самих утопающих, я понял, что надо создавать агитбригаду из сокурсников. И удалось создать ансамбль, и достать инструменты, и договориться с офицерами об отправке инструментов и всей необходимой электронной аппаратуры в лагеря. А также штатской одежды, именуемой театральными реквизитами. Театральная группа ТЭФФа была представлена помимо меня Володей Чупрыниным и Сашей Макиенко. Скучающим в лагерях офицерам военной кафедры хотелось поехать на танцы даже больше, чем нам. В общем, десятка полтора выездов на концерты, после которых были танцы, на которых мы играли, существенно скрасили наше существование.

Но у нас, агитбригад на базе физфака, были и всесоюзные гастроли. Первые из них были, кажется, в августе 1975 года. По линии ЦК Профсоюзов нас направили в месячную поездку по нечерноземным областям – Калужской, Смоленской Калининской (ныне Тверская). В театральной труппе были мы с Володей Дмитриевым. В ряде миниатюр принимали участие и музыканты вокально-инструментального ансамбля. Все было интересно, но два концерта в день, как правило, изо дня в день, тяжело физически даже для профессионалов. Но с каким же удовольствием я вспоминаю ту поездку!

Другая поездка состоялась в сентябре 1977 года. На этот раз она была подготовлена ЦК ВЛКСМ и мы ехали на Дальний Восток на строительство Зейской ГЭС. До Москвы ехали поездом, а потом 12 (Двенадцать) часов летели самолетом до Благовещенска. Попали мы на строительство не Зейской, а Бурейской ГЭС, и, кроме того, почти месяц ездили с концертами по воинским частям и Домам культуры Амурской области. В этой поездке мы также выступали вместе с Володей Дмитриевым. Да, чуть не забыл, перед каждым концертом в обеих этих поездках выступал с докладом о международной обстановке лектор с истфака РГУ, которого мы возили с собой.

И еще. Кажется в том же 1977 году после возвращения с Дальнего Востока, мы давали концерт по поводу 7 ноября в Новочеркасском Институте виноградорства и виноделия. Вот не помню, чтобы когда-нибудь я пил столько прекрасного легкого сухого вина. И это не считая тех двух трехлитровых баллонов, которые в сумке с реквизитом я привез домой.

Награда, или Как физики Профком РГУ обманули

В семидесятых годах в Положении о ежегодном фестивале «Весна» было записано, что победитель имеет право поехать в город-герой. Вот так. В количестве 20 человек. В июле. Щедро! При этом под городом-героем понимался Волгоград, куда победители отправлялись на пароходе. Такая вот замечательная недельная поезда. Туда, обратно и пару дней там.

Но все изменилось в тот год, когда победу одержал физфак. Кому-то в голову пришла чудная мысль, и этим кто-то, по-моему, был Саша Козинкин, что кроме города-героя Волгограда, есть еще и город-герой Одесса, расположенный на берегу Черного моря и снабженный пляжами, пригодными для купания в июле месяце. А города-героя Новороссийска тогда еще не было. Ну, то есть города Новороссийск конечно же был. Был, конечно же. Но вот только не город-герой. А в Положении город-герой прописан чётко. Вот с этим в Профком и пошли.

Но это еще не всё. Мы списались с Одесским государственным университетом (ОГУ) и нам сообщили, что нас готовы поселить в университетском общежитии с 1 по 15 июля, т.е. до того времени, когда т в ОГУ начнут приезжать абитуриенты.

Вот с этим предложением, Положением и ответом из ОГУ в Профком и пошли. От такой наглости те слегка обалдели. И стали доказывать, что имели в виду Волгоград. Но ведь не зря же физфак столько лет был под одной крышей с юрфаком! Написанное в Положении надо выполнять. Это публичное обещание.

- Ну, ладно, - сказали мы, - чтобы не выходить за утвержденную смету, мы согласны на 15 человек. И ведь с вас требуется только лишь оплатить билеты на самолет. Только лишь. И всё!

И Профком сдался. И мы провели чудные две недели в Одессе. Общежитие было расположено практически над морем, к которому мы спускались по крутой тропинке.

А на следующий год физфак снова занял первое место на фестивале «Весна». И мы опять поехали на две недели в Одессу.

И как в последующие году иные победители ни пытались заменить Волгоград на Одессу, у них так ничего и не вышло.